Всего десять цифр в математике – и мы получаем бесчисленное количество чисел. Всего 10 сюжетных линий: неожиданная беременность, разорение, кома, потеря памяти, смерть в автокатастрофе родителей или супруга, неожиданное наследство, коварные подруга или деловой партнер, деревенская наивность, разлучённые близнецы или тайное усыновление, стремительный карьерный рост деревенской простушки — и мы получаем бесчисленное количество сценариев дебильных сериалов отечественного ТВ.

Захожу в аптеку…. Спрашиваю:
— У вас есть баночки для анализов???
— А вам для кала или мочи???
— А что есть разница?
— Для кала с ложечкой…..
(тут голос сзади….)
— А для мочи с трубочкой.

У меня приятель так пешехода-автоподстащика излечил.
Тот выскочил перед ним, дождался, пока авто оттормозится и картинно — шмякнулся ему на капот, упав потом на асфальт без движения. Так приятель вышел, подошел к разлегшемуся симулянту — и начал мочиться ему на лицо.
И тут же случилось чудесное исцеление, с криками и матом. Могучая сила уринотерапии, не иначе.

С годами человек становится спокойней. Не потому что нервы крепчают. Просто спорить становится лень.

— Здравствуйте, у вас продаются календари на следующий год?
— А вы, я смотрю, оптимист.

– Если есть рога, значит ты – козёл! Даже, если ты считаешь себя благородным оленем.

Уже на второй день войны началась подготовка к спасению сокровищ Эрмитажа. Более миллиона экспонатов эвакуировали в двух эшелонах. Третий, последний, из Ленинграда не ушёл — началась блокада. Практически все картины вывезли в Свердловск, отправить туда рамы оказалось невозможным, и директор Эрмитажа академик Орбели распорядился их не трогать, пусть висят на своих местах. Мудрое решение, благодаря которому впоследствии удалось восстановить всю экспозицию музея всего за восемнадцать (!) дней. Но, конечно, пустые рамы в знакомых залах производили на сотрудников гнетущее впечатление.
В конце апреля 1942 года во время обстрела снаряд пробил трубу, и вода залила помещение конюшен под Висячим садом, где находилась коллекция старинной мебели. Готические столы, кресла в стиле Александровского ампира, комоды эпохи Людовика XIV — всё это требовалось срочно поднять наверх, но у работавших в музее пожилых женщин, ослабевших от голода, просто не было сил. Начальник охраны Эрмитажа Павел Филиппович Губчевский обратился за помощью к слушателям курсов подготовки младшего офицерского состава. Молодые курсанты, недавно приехавшие из Сибири, перенесли коллекцию в сухое и относительно безопасное место. Губчевскому хотелось как-то отблагодарить спасителей уникальной мебели, и он решил провести их по знаменитым залам Эрмитажа, рассказать о картинах. Это была удивительная экскурсия! Павел Филиппович «видел» внутри пустых рам полотна Рембрандта и Джорджоне, Тициана и Веласкеса и сумел передать это ощущение своим слушателям. Сила воображения, великолепная память и мастерство рассказчика помогли ему раскрыть сюжет и смысл картин во всех подробностях, описать палитру и особенности стиля мастеров прошлого.
Курсанты его слушали затаив дыхание… Через пару недель им предстояло идти на фронт, они знали, кого и что они будут защищать.

Если бы печатание денег могло решить проблему бедности, то печатание дипломов могло бы решить проблему глупости.
Хавьер Милей.

Государству для своих граждан ничего не жалко. Даже пожертвовать благосостоянием людей.

— Я не расист.
— А ты хотел бы, чтобы твоя дочь вышла за чужака?
— Ну, если они любят друг друга, то почему бы и нет.
— За немца?
— Это ей он должен нравиться, не мне.
— За чеха?
— Ну, звучит даже неплохо.
— За мусульманина?
— Есть культурные различия, но если он будет хорошо относиться к ней, то о’кей.
— За чернокожего?
— Это только цвет кожи.
— А за цыгана?
— Ну ладно. Я расист.