Если финский мужчина выпивает меньше шести чашек кофе в день, то скорее всего — это ребёнок до десяти лет.
Если мужчина пьёт чай, — то он однозначно гей.
В Финляндии вся культурная жизнь происходит на заправках. Мужики собираются после работы (до работы, во время работы), смотрят скачки, покупают лотерейные билеты и молча пьют финский отвратительный кофе, зажмурив один глаз.
Чужакам там не место.
Парковка забита пикапами и старыми тойотами. Внутри гул — люди в рабочей одежде и вечном похмелье обсуждают новые акцизы на бензин.
Уверенно захожу внутрь. Шум смолкает, кто-то что-то быстро накрывает газетой.
В полной тишине я подхожу к стойке. Продавщица уже берёт в руки кофейник…
— Ромашковый чай, пожалуйста, — говорю как можно тише на английском языке, надеясь, что меня никто не услышит.
— Что? — переспрашивает женщина на финском.
— Чай, — говорю я уже громко на плохом финском. — Ромашковый.
Офигевшая продавщица где-то под прилавком начинает искать коробку с чайными пакетиками. Слышу как мужики сзади перешептываются: «швед наверное, там все такие, чем им женщины не нравятся».
Наливаю кипяток в бумажный стаканчик для кофе. Спиной чувствую как все тридцать человек наблюдают макание туда-сюда пакетика с ромашкой.
С лицом «вы сами здесь все пидарасы» пытаюсь закрыть стакан крышкой… он выскальзывает из рук, обжигает мне пальцы и падает на пол.
— Вот же ж блять!!! — вскрикиваю я на родном русском.
Зал тут же теряет ко мне интерес, кто-то облегченно вздыхает.
Pablo Discobar
