Тяжелое воспоминание, потому что поступок мой далеко не в соответствии с учениями Амонашвили, Корчака, Песталоцци, и других классиков педагогики…
Правда, Макаренко тоже корил себя за похожее, но у него другая была ситуация и соотношение сил.
…
Сельская школа, 89-91-й.
Преподаю в пятом классе «Историю Древнего мира». Историк уволился в первых числах сентября. Предмет раскидывали между учителями, и я — трудовик — вцепился за эти два часа. Потому что Историю Древнего мира любил с детства, неплохо знал.
И ещё дважды повезло!
1 — оказалось, что есть замечательное методическое пособие под авторством Годера, где расписан почти каждый урок. Какие задать вопросы по прошлому материалу. Что нарисовать на доске по новому материалу. Какие есть диафильмы и плакаты-картинки… Как рассказывать… Какие задать вопросы по новому материалу… Годер — был ВЕЛИКИЙ методист! Поклон его памяти! В методическом кабинете ГОРОНО это пособие не предложили. А учительница истории на пенсии, к которой меня привела моя девушка, меня опросила, протестировала, сочла достойным, и эту книгу мне отдала.
2 — Этот пятый класс был уникальный. Жадный к знаниям!
Я рассказывал — впитывали ушами, глазами и раскрытыми ртами. На каждый мой вопрос — лес рук! (ну, и предмет, конечно благодарный — мифы, легенды, герои, подвиги, красавцы и красавицы…). Звонок на перемену — «Мы не пойдем! Спросите ещё! Расскажите ещё!»
Проблема была — по классической тогдашней методике мог за урок опросить и поставить оценки только 5-7 человек.
А ответить хотели все 27!
Как-то сообразил-придумал тестовую систему.
Составлял на каждый урок до 20 вопросов по прошлым пройденным материалам с ответами «да»-«нет».
Урок вел по стандартной схеме, но оставлял в конце 2-3 минуты на этот опрос.
Раздавал им листочки, где надо было только в столбик записать номер вопроса, и поставить плюс или минус.
Как они любили эти тесты!
После звонка на перемену бегом сдавали эти листочки, и ждали оценок.
Тут же проверял их по своему шаблону, и выставлял каждому «5» и «4».
Пятерок всегда было больше.
Они убегали в столовую, если успевали, или на следующий урок.
А я выставлял в журнал оценки, и бегом относил журнал к их следующему учителю. Которая уже волновалась, что звонок на урок прозвенел, а журнала нет.
И каждый их урок по истории — у каждого оценка в журнале!
…
Не все были суперспособными… Обычный класс — с середнячками. Но все тянулись. Всем было интересно…
И вдруг пришел второгодник.
Он не слушал. Ему было не интересно. Всё время что-то гундел. Отвлекал соседа по парте, соседей спереди и сбоку. У этих сразу снизилась успеваемость.
Трудно рассказывать, спрашивать, когда кто-то в аудитории говорит одновременно с тобой.
У меня — план урока. Расписана каждая минута. И каждая минута интересна и мне, и всему классу. А я отвлекаюсь на него, успокаиваю… Учебный процесс срывается. Радуюсь каждому его прогулу. Потому что при нём — что-то не додаю остальным.
Молодой я был — плюс-минус 30. Он — всё больше наглел. Сорвался я однажды… Не буду сейчас — потом может расскажу. Продолжением…
А в тот год в качестве эксперимента ввели экзамены в каждом классе по выбору учеников.
И во всех классах дети относительно равномерно выбирали предметы для экзаменов. А эти пятиклашки — все выбрали Историю!
Завуч схватилась за голову:
— Виктор Николаевич! Отговорите их! На экзамен по расписанию два академических часа! Мы не успеем принять у 27 человек!
Я разводил руками, и радовался!
На экзамене было, как на уроках:
— Понятно! Первый вопрос ты знаешь! Хватит! Переходи ко второму!
— Второй я тоже знаю! Но я ещё про первый не всё рассказал!
…
35 почти лет прошло.
До сих пор их люблю!
